читать дальшеЕсли это правда, что мы перерождаемся по нескольку раз, то в прошлой жизни я был милой домашней зверушкой. Например, собакой. Только не грозным мастиффом или величественным догом, а мопсом. Эдакой живой игрушкой. Валялся себе на подушках, высунув язык, наслаждался всеобщим обожанием и млел, когда мне чесали брюхо.
Была бы моя воля, я и сейчас жил бы так же. Правда, на милого и смешного мопса внешне я не тяну — размеры, знаете ли, отличаются. Но вот характер у меня явно от этой собаченции. Если меня время от времени не дёргать, то я так и пролежу на диване, в ожидании доброго хозяина, готового заботиться обо мне, кормить и чесать то самое пузико. Ну да, и оно у меня имеется. Не критично, конечно, ничего сверхбезобразного, но и до модельных стандартов мне как до луны.
А что вы хотите? Конституция у меня такая. Да я и не расстраиваюсь, мне и так хорошо. Вот и подруга моя говорит, что о таком мужчине, как я, только мечтать, и непонятно, куда смотрят все.
А это не все, это я смотрю не туда. Давно уже смотрю, с самой школы. Но…
Мы с Ромкой лютые друзья с детского сада. Сколько нас помню, он всё время пытался мне доказать, что он лучше. Можно подумать, я с ним спорил. Для меня и без доказательств это было очевидно.
Если я получал одну хорошую оценку, то Ромке обязательно надо было вдвое, а то и втрое больше, и он из кожи вон лез на уроках, отвечая по всем предметам.
Когда у меня появлялась новая игрушка, Ромка требовал с родителей чего-то подобного.
Стоило мне похвастаться обновкой, и можно было гарантировать, что через пару дней и Ромка будет сражать всех новым прикидом.
Я вовсе не собирался с ним ни в чём соревноваться, а вот ему, похоже, важно было мне что-то доказать. Понять бы ещё что…
Потом стало ещё горячее. Как только мы вступили в пору гормонального бешенства, Ромка словно с цепи сорвался. Каждый день он знакомил меня со своей новой пассией и изображал пожар страсти. Как только не сгорел, придурок?
А я что? Я ничего. Я очень рано понял, что девочки мне совсем никак. Немного пострадал, а потом признался Анютке, той самой моей подруге. Она меня не выдала. А узнав, что я тайно страдаю по Ромке, предложила свою помощь.
С тех пор так и повелось: Ромка приводил новую подружку и мы вчетвером шли гулять. Мы с Аней держались за ручки, а этот гад бесстыже лапал свою спутницу, не испытывая не малейшего стеснения. Я благопристойно целовал Аню в щёчку, а он каждую из кандидаток на место рядом с собой засасывал так, словно сожрать хотел. Я… Да не важно, в общем-то.
Так мы и прогуляли до окончания школы, демонстрируя моё постоянство и Ромкину ветреность. А потом жизнь нас развела в разные стороны и я вздохнул с облегчением.
При всей моей в Ромку влюблённости, мне всё-таки было легче, если я не видел его. Я и так еле сдерживался, чтобы ничем себя не выдать, потому как шансы, что мне ответят взаимностью, были в минусе. Да и безответно любить на расстоянии гораздо проще.
А через семь лет этот гад вернулся. Я уже смирился и вздыхал о несбывшемся больше по привычке, как мне казалось. Но стоило его увидеть — и всё, прощай, спокойная устоявшаяся жизнь.
Как я уже говорил, существо я ласковое и исключительно домашнее. Всякие клубы-тусовки не для меня. Но кто ж меня спрашивать будет!
Анечка — мой ангел-хранитель — уже давно и счастливо была замужем, и защитить меня от этого урагана было некому. И опять как в школьные годы мне демонстрировали всю силу своего обаяния, только частота смены партнёрш слегка притупилась. С одной девушкой Ромка мог общаться до месяца, но потом вновь начинал искать замену. Спасибо, хоть поиском моей половинки не озаботился.
Я, честно говоря, с опаской посещал увеселительные мероприятия. Монахом я не был и вероятность встретить какого-нибудь знакомого из моей теневой жизни была высока. Но пока Бог миловал, и мне приходилось таскаться с Ромкой, изображая молчаливого приятеля и скрипя зубами от злости и ревности.
Если бы не Аня, то я уже давно собрал бы вещички и махнул куда глаза глядят. Но Анютка — настоящий друг — не давала мне окончательно раскваситься.
Вот и сейчас я жду, когда она придёт, чтобы сообщить мне что-то очень интересное. Это её слова, между прочим. Даже для Ани, которая понятия не имела, что такое «спокойствие», тон был странным, поэтому я заметно волновался. Что там такого у неё случилось, что она буквально проорала мне в трубку: «Жди! У меня для тебя сногсшибательная новость!», и отключилась.
Двери подруге я открывал подрагивающими руками — успел накрутить себя в ожидании.
— Пожрать есть что? — спросила она, едва чмокнув меня в щёку.
— Так ты ко мне поесть пришла? — А я-то себе уже тут напридумывал!
— Нет, но от твоих вкусностей не откажусь. Ты же знаешь, сама я в кулинарии…
Ну да, Анютка готовить не умела и учиться не стремилась. Да и зачем, если для этого у неё есть я, да и Андрюха, её муж, тоже был неплох в качестве повара?
Пока я соображал, она уже провела ревизию холодильника и что-то жевала, постанывая от удовольствия.
— Мишань, с твоими талантами к тебе очередь из ухажёров стоять должна, а ты всё по этому идиоту сохнешь, — прожевав, сообщила мне подруга.
Я уселся за стол напротив неё и терпеливо ждал, когда она насытится. И куда только лезет столько?
— В общем так, — наконец перешла к главному Аня. — Сидишь? Молодец! Чего я сегодня видела! Ни за что не догадаешься!
— Да не тяни ты, зараза, — не выдержал я. — Рассказывай давай, а то домой с собой ничего не дам! — Эта угроза всегда срабатывала.
— Иду я, значит, от клиента. Пришлось ехать к нему домой, заболел он, видите ли. Ну вот. Иду я такая, солнышко светит, птички поют…
— Аня, — как можно строже прошипел я.
— Да тьфу на тебя! Весь кайф мне обломал, — сделала она вид, что обиделась. Но я на такое уже давно не покупаюсь. — В общем, я Ромку видела.
— И что? — не понял я. — Я его тоже сегодня видел, даже помахал ему с балкона.
— Нееет, — ехидно протянула она. — Я его не просто так видела, а с парнем.
— И? — всё ещё не понимал я.
— И они ругались!
— Подумаешь. Ему что, уже и поругаться нельзя?
— Ну что ты такой непонятливый, — вздохнула Аня.
Нет, нормально, да? Толком ничего не говорит, а я ещё и виноват. Нет, никогда не понять мне женщин!
— Парень просил, чтобы Ромка дал ему ещё один шанс и не бросал его, — сообщила она почти шёпотом. — Теперь дошло, дурында?
И таки да, до меня медленно, но верно стало доходить, что кое-кто столько лет умело водил меня за нос, заставляя страдать. Каким бы я не был рохлей, но тут во мне взыграла злость и мне захотелось немедленно прояснить этот вопрос. И не с Аней, а с одним блудливым кобелём, прикидывающимся моим другом.
Я заметался по квартире. Переваривать новость было некогда, нужно действовать по горячим следам. Что я буду говорить Ромке, меня не волновало — разберусь на месте.
Аня спокойно наблюдала за мной из кухни, не говоря ни слова, и окликнула только когда я уже стоял в коридоре:
— Сюда иди, посмотрю на тебя.
Я повиновался безропотно — уж она-то точно плохого не посоветует.
Осмотрев меня с головы до ног, Аня с глумливой ухмылкой произнесла:
— Трусы, конечно, вещь в хозяйстве не только нужная, но и полезная, но я бы их всё же под штаны надела. Бэтмен.
Я проследил за её взглядом и обомлел — если бы не Анютка, я бы опозорился по полной!
Быстро стянул надетые поверх джинсов плавки и сунул их Ане в руки, не задумываясь, как она это воспримет. Подругу я знал, она меня поймёт.
Уже в дверях Аня вручила мне бутылку водки. На моё «Зачем?», заявила:
— Для установления прочного и долговременного контакта! Ну и как успокоительное, конечно. — Но я отчётливо слышал, как она прохихикала в сторону: «Или возбуждающее». Вот ведь язва! — И вот это вам тоже, думаю, понадобится, — и засунула что-то мне в задний карман джинсов.
В качестве благословения я получил дружеский пинок на счастье, и под Анино: «Буду уходить — дверь захлопну! А пока ещё пороюсь у тебя в холодильнике», — скатился вниз.
Через пять минут я уже впихивал удивлённого Ромку в его же квартиру, потрясая перед ним бутылкой и приговаривая:
— Вот сейчас ты мне за всё и ответишь!
Ромка, отобрав у меня водку, успокоился и рассматривал меня уже с интересом. Конечно, в таком состоянии он меня за многолетнее наше знакомство видел впервые. Я же, вспомнив о ещё одном Анином презенте, достал из кармана пачку презервативов и уставился на них с недоумением. Это что, намёк? А кому?
— И какой же вопрос тебя волнует в первую очередь? — заржал Ромка, посматривая то на бутылку, то на презервативы, то на меня.
— Я сейчас всё объясню… — проблеял я и покраснел.
Объяснение вышло горячим — «ожоги» Ромка мне потом неделю лечил, не выпуская из постели. А я что? Я старательно изображал больного, с благодарностью принимая все «процедуры» и подставляя брюшко - и не только! - для ласк и почёсываний. Да-да, вёл я себя именно так, как воображаемый предок-мопс из моей прошлой жизни. И пусть Ромка не обманывается, даже такой ласковый и нежный зверь как я может при случае показать зубы. Очень, между прочим, острые!
Была бы моя воля, я и сейчас жил бы так же. Правда, на милого и смешного мопса внешне я не тяну — размеры, знаете ли, отличаются. Но вот характер у меня явно от этой собаченции. Если меня время от времени не дёргать, то я так и пролежу на диване, в ожидании доброго хозяина, готового заботиться обо мне, кормить и чесать то самое пузико. Ну да, и оно у меня имеется. Не критично, конечно, ничего сверхбезобразного, но и до модельных стандартов мне как до луны.
А что вы хотите? Конституция у меня такая. Да я и не расстраиваюсь, мне и так хорошо. Вот и подруга моя говорит, что о таком мужчине, как я, только мечтать, и непонятно, куда смотрят все.
А это не все, это я смотрю не туда. Давно уже смотрю, с самой школы. Но…
Мы с Ромкой лютые друзья с детского сада. Сколько нас помню, он всё время пытался мне доказать, что он лучше. Можно подумать, я с ним спорил. Для меня и без доказательств это было очевидно.
Если я получал одну хорошую оценку, то Ромке обязательно надо было вдвое, а то и втрое больше, и он из кожи вон лез на уроках, отвечая по всем предметам.
Когда у меня появлялась новая игрушка, Ромка требовал с родителей чего-то подобного.
Стоило мне похвастаться обновкой, и можно было гарантировать, что через пару дней и Ромка будет сражать всех новым прикидом.
Я вовсе не собирался с ним ни в чём соревноваться, а вот ему, похоже, важно было мне что-то доказать. Понять бы ещё что…
Потом стало ещё горячее. Как только мы вступили в пору гормонального бешенства, Ромка словно с цепи сорвался. Каждый день он знакомил меня со своей новой пассией и изображал пожар страсти. Как только не сгорел, придурок?
А я что? Я ничего. Я очень рано понял, что девочки мне совсем никак. Немного пострадал, а потом признался Анютке, той самой моей подруге. Она меня не выдала. А узнав, что я тайно страдаю по Ромке, предложила свою помощь.
С тех пор так и повелось: Ромка приводил новую подружку и мы вчетвером шли гулять. Мы с Аней держались за ручки, а этот гад бесстыже лапал свою спутницу, не испытывая не малейшего стеснения. Я благопристойно целовал Аню в щёчку, а он каждую из кандидаток на место рядом с собой засасывал так, словно сожрать хотел. Я… Да не важно, в общем-то.
Так мы и прогуляли до окончания школы, демонстрируя моё постоянство и Ромкину ветреность. А потом жизнь нас развела в разные стороны и я вздохнул с облегчением.
При всей моей в Ромку влюблённости, мне всё-таки было легче, если я не видел его. Я и так еле сдерживался, чтобы ничем себя не выдать, потому как шансы, что мне ответят взаимностью, были в минусе. Да и безответно любить на расстоянии гораздо проще.
А через семь лет этот гад вернулся. Я уже смирился и вздыхал о несбывшемся больше по привычке, как мне казалось. Но стоило его увидеть — и всё, прощай, спокойная устоявшаяся жизнь.
Как я уже говорил, существо я ласковое и исключительно домашнее. Всякие клубы-тусовки не для меня. Но кто ж меня спрашивать будет!
Анечка — мой ангел-хранитель — уже давно и счастливо была замужем, и защитить меня от этого урагана было некому. И опять как в школьные годы мне демонстрировали всю силу своего обаяния, только частота смены партнёрш слегка притупилась. С одной девушкой Ромка мог общаться до месяца, но потом вновь начинал искать замену. Спасибо, хоть поиском моей половинки не озаботился.
Я, честно говоря, с опаской посещал увеселительные мероприятия. Монахом я не был и вероятность встретить какого-нибудь знакомого из моей теневой жизни была высока. Но пока Бог миловал, и мне приходилось таскаться с Ромкой, изображая молчаливого приятеля и скрипя зубами от злости и ревности.
Если бы не Аня, то я уже давно собрал бы вещички и махнул куда глаза глядят. Но Анютка — настоящий друг — не давала мне окончательно раскваситься.
Вот и сейчас я жду, когда она придёт, чтобы сообщить мне что-то очень интересное. Это её слова, между прочим. Даже для Ани, которая понятия не имела, что такое «спокойствие», тон был странным, поэтому я заметно волновался. Что там такого у неё случилось, что она буквально проорала мне в трубку: «Жди! У меня для тебя сногсшибательная новость!», и отключилась.
Двери подруге я открывал подрагивающими руками — успел накрутить себя в ожидании.
— Пожрать есть что? — спросила она, едва чмокнув меня в щёку.
— Так ты ко мне поесть пришла? — А я-то себе уже тут напридумывал!
— Нет, но от твоих вкусностей не откажусь. Ты же знаешь, сама я в кулинарии…
Ну да, Анютка готовить не умела и учиться не стремилась. Да и зачем, если для этого у неё есть я, да и Андрюха, её муж, тоже был неплох в качестве повара?
Пока я соображал, она уже провела ревизию холодильника и что-то жевала, постанывая от удовольствия.
— Мишань, с твоими талантами к тебе очередь из ухажёров стоять должна, а ты всё по этому идиоту сохнешь, — прожевав, сообщила мне подруга.
Я уселся за стол напротив неё и терпеливо ждал, когда она насытится. И куда только лезет столько?
— В общем так, — наконец перешла к главному Аня. — Сидишь? Молодец! Чего я сегодня видела! Ни за что не догадаешься!
— Да не тяни ты, зараза, — не выдержал я. — Рассказывай давай, а то домой с собой ничего не дам! — Эта угроза всегда срабатывала.
— Иду я, значит, от клиента. Пришлось ехать к нему домой, заболел он, видите ли. Ну вот. Иду я такая, солнышко светит, птички поют…
— Аня, — как можно строже прошипел я.
— Да тьфу на тебя! Весь кайф мне обломал, — сделала она вид, что обиделась. Но я на такое уже давно не покупаюсь. — В общем, я Ромку видела.
— И что? — не понял я. — Я его тоже сегодня видел, даже помахал ему с балкона.
— Нееет, — ехидно протянула она. — Я его не просто так видела, а с парнем.
— И? — всё ещё не понимал я.
— И они ругались!
— Подумаешь. Ему что, уже и поругаться нельзя?
— Ну что ты такой непонятливый, — вздохнула Аня.
Нет, нормально, да? Толком ничего не говорит, а я ещё и виноват. Нет, никогда не понять мне женщин!
— Парень просил, чтобы Ромка дал ему ещё один шанс и не бросал его, — сообщила она почти шёпотом. — Теперь дошло, дурында?
И таки да, до меня медленно, но верно стало доходить, что кое-кто столько лет умело водил меня за нос, заставляя страдать. Каким бы я не был рохлей, но тут во мне взыграла злость и мне захотелось немедленно прояснить этот вопрос. И не с Аней, а с одним блудливым кобелём, прикидывающимся моим другом.
Я заметался по квартире. Переваривать новость было некогда, нужно действовать по горячим следам. Что я буду говорить Ромке, меня не волновало — разберусь на месте.
Аня спокойно наблюдала за мной из кухни, не говоря ни слова, и окликнула только когда я уже стоял в коридоре:
— Сюда иди, посмотрю на тебя.
Я повиновался безропотно — уж она-то точно плохого не посоветует.
Осмотрев меня с головы до ног, Аня с глумливой ухмылкой произнесла:
— Трусы, конечно, вещь в хозяйстве не только нужная, но и полезная, но я бы их всё же под штаны надела. Бэтмен.
Я проследил за её взглядом и обомлел — если бы не Анютка, я бы опозорился по полной!
Быстро стянул надетые поверх джинсов плавки и сунул их Ане в руки, не задумываясь, как она это воспримет. Подругу я знал, она меня поймёт.
Уже в дверях Аня вручила мне бутылку водки. На моё «Зачем?», заявила:
— Для установления прочного и долговременного контакта! Ну и как успокоительное, конечно. — Но я отчётливо слышал, как она прохихикала в сторону: «Или возбуждающее». Вот ведь язва! — И вот это вам тоже, думаю, понадобится, — и засунула что-то мне в задний карман джинсов.
В качестве благословения я получил дружеский пинок на счастье, и под Анино: «Буду уходить — дверь захлопну! А пока ещё пороюсь у тебя в холодильнике», — скатился вниз.
Через пять минут я уже впихивал удивлённого Ромку в его же квартиру, потрясая перед ним бутылкой и приговаривая:
— Вот сейчас ты мне за всё и ответишь!
Ромка, отобрав у меня водку, успокоился и рассматривал меня уже с интересом. Конечно, в таком состоянии он меня за многолетнее наше знакомство видел впервые. Я же, вспомнив о ещё одном Анином презенте, достал из кармана пачку презервативов и уставился на них с недоумением. Это что, намёк? А кому?
— И какой же вопрос тебя волнует в первую очередь? — заржал Ромка, посматривая то на бутылку, то на презервативы, то на меня.
— Я сейчас всё объясню… — проблеял я и покраснел.
Объяснение вышло горячим — «ожоги» Ромка мне потом неделю лечил, не выпуская из постели. А я что? Я старательно изображал больного, с благодарностью принимая все «процедуры» и подставляя брюшко - и не только! - для ласк и почёсываний. Да-да, вёл я себя именно так, как воображаемый предок-мопс из моей прошлой жизни. И пусть Ромка не обманывается, даже такой ласковый и нежный зверь как я может при случае показать зубы. Очень, между прочим, острые!
@темы: моё